Материалы

Журнальный столик. Январь 2017 г. Смена

Подробности

Создано 17.01.2017 12:19

Просмотров: 3225

«СМЕНА» №1

Со словами «фейерверк» и «салют» произошла за время их активного трехвекового использования в Рос­сии удивительная метаморфоза. Сейчас для нас салют — это офици­альная программа расцвечивания темного вечернего неба разноцвет­ными огнями замысловатых форм, а фейерверк — это свое, частное, ку­пленное в ближайшем магазине пи­ротехники или на новогоднем разва­ле. А вот исходное значение этих слов было практически обратным. Салют — это частная инициатива, а фейерверк — государственное действо (особенно масштабное в XVIII веке), несущее в себе помимо красочной образности еще и ярко вы­раженную пропагандистскую роль.

В допетровской Руси фейерверки звались «огненными потехами», что точно отражало их тогдашний увесе­лительный характер. И лишь на ру­беже XVII—XVIII веков заморское сло­во «фейерверк» благодаря активно­му внедрению и пропаганде его ца­рем Петром Великим уверенно заня­ло свое место в русском лексиконе. О том, насколько редким и из ряда вон выходящим было такое зрелище для жителей Московии, говорит сле­дующий курьезный факт: в послед­ней четверти XVII столетия крестья­не русского Севера приняли взмы­вающие в ночное время фейерве­рочные снаряды за знамение конца света и в страхе разбежались! Подробности этого забавного случая в статье Дмитрия Зелова

«ПЕРВЫЙ ФЕЙЕРВЕРК НА РОДИНЕ ДЕДА МОРОЗА»

После гибели на дуэли Пушкина осталось четверо малолетних детей — два мальчика и две девочки. И ни копейки наличных денег. Вдове не было еще и тридцати лет, но она нашла в себе силы жить ради детей. Долги покойного поэта уплатил император Николай I — и не из симпатии к Наталье Николаевне, а из уважения к памяти Александра Пушкина, которого почитал одним из умнейших людей своего времени.

Пушкины уехали из Петербурга в свое родовое имение в Калужской губернии.

Там и росла Наташа, «бесенок Таша», как называли ее родные, окруженная любовью и заботой родных. Из четверых детей она была самой непоседливой и озорной. Впрочем, девочка отличалась хорошими манерами, прекрасным знанием русского и французского. Похожая одновременно и на отца, и на мать, уже в 13 лет она поражала окружающих красотой, которую запечатлел известный русский художник И. Макаров.

Необычная судьба Натальи Александровны так и проситься на страницы романа. Еще при жизни она частично описала свою жизнь – мучительную историю первой любви и драму своего первого брака, волею судеб породнившейся и с прусской королевской семьей (выйдя замуж за принца), и с императорской семьей Романовых…

Денис Логинов «БЕСЕНОК ТАША»

Встречаются в литера­туре явления непости­жимые, художники, у которых за внешней безыскусностью скры­вается невероятная глубинная сила. Именно к таким, очень редким худож­никам слова относится Андрей Платонов.

Жизнь Андрея Платоновича Климентова, которого читатель узнал под фамилией Платонов, была не­долгой, тягостной и одинокой, а все­мирное признание пришло к нему уже после смерти.

Он родился 28 ав­густа 1899 года (хотя день его рожде­ния традиционно принято отмечать 1 сентября), а фамилию сменил в 20-х годах, образовав ее из имени отца, Платона Фирсовича Климентова, слесаря железнодорожных мастерских в Ямской слободе Воронежа.

Память сурового, полного взрос­лых забот детства писателя отрази­лась в одном из первых его рассказов «Семен» (1927), герой которого, трогательный семилетний парнишка, целыми днями нянчит младших братьев и сестру. Учиться Андрюшу отдали в церковно-приходскую школу, а затем в городское училище. Рабо­тать, чтобы поддержать семью, он начал в 13 лет. Работал помощни­ком машиниста, литейщиком, элек­тротехником. «У нас семья была ... 10 человек, а я старший сын — один работник, кроме отца... Жизнь сра­зу превратила меня из ребенка во взрослого человека, лишая юно­сти», — напишет Платонов позднее.

Юрий Осипов «ПЕРВОБЫТНЫЙ» ПЛАТОНОВ»

В истории почти каждого народа есть страницы столь трагичные, что они навсегда остаются в людской памяти — о них сочиняют стихи, сла­гают легенды, пишут картины. К при­меру, испанцы никогда не забудут Гернику — маленький городок, уни­чтоженный фашистскими бомбами в 1937 году, а белорусы — деревню Хатынь, все жители которой были сожжены заживо или расстреляны немцами в 1943-м. Есть такая страш­ная страница и в истории Греции — это резня на острове Хиос, устроен­ная турками в 1822 году.

Турки пришли на земли Греции в середине XV века. С тех пор грече­ское сопротивление захватчикам не ослабевало ни на минуту. Греки, не­зависимые, свято хранившие память о своем великом прошлом, не хоте­ли жить по законам Османской им­перии, не желали подчиняться тра­дициям ислама. В начале XIX века ситуация накалилась как никогда. По всей стране вспыхнули восста­ния, которые турки подавляли же­стоко, безжалостно.

30 марта к берегам Хиоса подошли турецкие корабли. Их вел паша Кара-Али. Его задачей было покарать жителей острова за их поддержку повстанцев. Сначала они бомбили город Хиос с кораблей, а затем высадились на берег. Еще на что-то надеявшиеся хиосцы добро­вольно отдали туркам несколько за­ложников, но это не помогло. Яныча­ры Кара-Али начали свою страшную работу. Они убивали — методично, без устали, наверное, получая удо­вольствие, — ведь с каждым ударом меча неверных на земле становится меньше. За сутки они лишили жизни около 10 тысяч человек — всех детей до 3 лет, всех лиц мужского пола старше 12 лет и женщин — старше 40 лет.

До этих страшных событий на Хиосе жило около 120 тысяч чело­век, из них 23 тысячи были убиты, около 45 тысяч были проданы в раб­ство. 20 тысяч сумели сбежать, око­ло 15 тысяч умерли от болезней и ран. В конце весны 1922 года на острове осталось в живых не больше 2 тысяч жителей.

Как и все парижане, молодой ху­дожник Эжен Делакруа, заходя в любимое кафе, разворачивал све­жие газеты, ища новости из Греции. Постепенно в нем зрел замысел — написать большую картину, посвя­щенную трагической борьбе греков за свободу. Ему хотелось создать что-то грандиозное, которое потря­сет публику, возбудит в душах до­брые чувства, а еще покажет, что он, Эжен Делакруа, настоящий, боль­шой художник. Он чувствовал в себе силы на создание такого полотна, дело было за сюжетом. И вот од­нажды, прочитав в газетах про страшную трагедию острова Хиос, он записал в своем дневнике: «Я ре­шился написать для Салона сцену резни на острове Хиос». Это было в конце мая 1823 года.

Ирина Опимах «ДЕЛАКРУА. «РЕЗНЯ НА ХИОСЕ»

У многих историков и просто думающих людей обыч­но вызывает удивление тот факт, что огромные деньги на революции 1905 и 1917 годов в России жертвовали богатейшие купцы и промышленники: Чет­вериковы, Рукавишниковы, Дунаевы, Живаго, Щуки­ны, Востряковы, Морозовы, Мамонтовы и многие, многие другие. Зачем? Чем им-то не угодило рос­сийское самодержавие, да так, что его любым способом надо было свергнуть, не особо задумываясь о последствиях?

Ответ прост и сложен одновременно. Подавляющее большинство этих «спонсоров революции» были ста­рообрядцами или, как их до сих пор кое-где назы­вают, «раскольниками». Отказавшись принять цер­ковную реформу патриарха Никона в 1650-1660 гг. часть русского православного общества поставила себя этим в положение изгоев в глазах основной части населения.

Старообрядцев в научной литерату­ре иногда сравнивают с европейски­ми протестантами, что совершенно неверно. Во-первых, раскол в пра­вославной церкви обошелся мини­мальным количеством жертв и не разорвал государство на разные страны (что произошло в Европе), старообрядцы оставались жить в го­сударстве, где власть принадлежала идейно-религиозным противникам. Но условия существования для них были откровенно дискриминацион­ными, что побудило большинство из них переселиться за Урал. Несмотря на это, раскол был почти бескров­ным: православные старообрядцев не убивали. Но были жуткие случаи самосожжения целыми деревнями, когда власть пыталась приобщить старообрядцев к своим военным ме­роприятиям или (гораздо реже) на­сильно перекрестить.

Первой попыткой изменить существующее положение дел стала революция 1905 года. Исторические документы утверждают, что старообрядцы и их капитал принимали в ней самое активное участие.

Так, в 1897 году в Замоскворечье старообрядцами были основаны «Пречистенские курсы», на которых всем желающим читали лекции о… социализме. К 1905 году на курсах обучалось 1500 человек. Могло бы учиться и больше, но не позволяли площади помещения. Дело поправимое. Знаменитый клан старообрядцев Морозовых тут же внес 85 тысяч рублей на строительство 3-этажной марксистской школы, землю под которую выделила городская дума в лице ее руководителя старообрядца Гучкова.

Казалось бы, налицо противоречие: как глубоко верующие люди могли помогать противникам любой религии? На самом деле никаких противоречий не было! Старообрядцы боролись не с частной собственностью, а лишь с антихристовой, с их точки зрения, властью, используя марксистов в своих целях.

Светлана Бестужева-Лада «СТАРООБРЯДЦЫ И РЕВОЛЮЦИЯ»

http://smena-online.ru/