Материалы

Журнальный столик. Апрель 2018. Огонек

Подробности

Создано 28.04.2018 20:02

Просмотров: 4140

О том, что мешает городам сохранять историческое обаяние, "Огоньку" рассказала президент Российского комитета Европейского совета по селам и малым городам Ольга Севан

    Многое зависит от того, есть ли разумная власть в городе. Но и при наличии таковой успех не гарантирован. Обычное дело: глава городской администрации поддержал программу развития, но спустя время ему на смену приходит другой начальник, который отказывается от наследия предшественника. Прекрасный деревянный Иркутск не относится к малым городам, но вот пример недавний и очень показательный. Несколько лет назад в городе был разработан проект по реконструкции исторической деревянной застройки "130-й квартал", он был блестяще реализован. Но пришел новый руководитель, который посчитал, что "городу не нужны старые деревяшки". К счастью, со временем ситуация переменилась.

    Другой яркий пример — Вологда. Приезжаешь в нее, и первая реакция: "О, деревянный город!" А на самом деле как подлинно деревянный он почти уничтожен, сохранилось лишь несколько кварталов. За короткий период там было снесено около 300 деревянных домов. Взамен поставили коробки из кирпича, бетонных блоков и обшили их деревом. Это муляжи, а не памятники. И все это происходило при поддержке местной власти...

В той же Вологде и в некоторых других городах есть общественные организации, которые пытаются бороться за сохранение наследия. Однако проблема в том, что жить в памятниках деревянного зодчества, может, и престижно, но сложно. Многие жители готовы от них поскорее отказаться, потому что инфраструктура в этих домах в жутком состоянии. Газом у нас торгуют направо и налево, а в малых городах его зачастую нет. Больше половины населения в городах с деревянной застройкой по старинке пользуется туалетом на улице. Думаете, люди хотят так жить?! Повсеместно случаются пожары. Частая причина — поджог, так освобождают место под новую застройку. Томск не малый город, но и там скандал за скандалом, идут суды из-за того, что девелоперы продавливают многоэтажное строительство: у них ведь чисто экономический интерес, о сохранении историко-культурного наследия речи не идет.

    Показателен пример Суздаля, уникального малого города. Стоит отойти в сторону от исторической части и видишь, что идет активное коттеджное строительство. В Коломне в районе кремля тоже идет застройка... Ходишь — удивляешься. Это в Москве Архнадзор с большим или меньшим успехом пытается бороться за сохранность памятников. А в малых городах, ну какой там контроль?!

    В целом ситуация в малых городах печальная. Промышленность уничтожена, безработица, люди переезжают в крупные города, многие рвутся в столицу. Сельские территории в упадке, заброшенные деревни повсеместно. Все говорит о том, что надо менять приоритеты, развивать регионы, малые города и села.

Беседовала Мария Портнягина

«ТУРИЗМ — НЕ ПАНАЦЕЯ»

В борьбе за туристов и финансирование российские города усердно ищут себе новые символы. В разных подходах к поиску идентичности разбирался "Огонек"

Поиск идентичности от Верхотурья до Урюпинска

«10 ГОРОДОВ, СУМЕВШИХ СЕБЯ ПОДАТЬ»

https://www.kommersant.ru/doc/3592338

Россияне, стихийно переформатировавшие 1 мая из дня солидарности трудящихся в праздник весны и отдыха, вполне вероятно, угадали новую мировую тенденцию. Как уверяет социолог Доменико Де Мази, не за горами время, когда труд станет привилегией меньшинства.

    Как относиться к такой перспективе большинству, которое окажется обреченным на праздность? Кто эту праздность оплатит? И какими новыми социальными бурями грозит новая формула, которую стремительно осваивает продвинутая часть человечества? "Огонек" поговорил на эти темы с почетным профессором римского университета "Сапиенца", которого в Италии считают теоретиком "постмодернистской политики", который уверен, что человек рожден, чтобы заниматься творчеством и воспроизводством себе подобных. Вот две благородные миссии человеческого существа.

Елена Пушкарская

 «РАБОТА СТАНОВИТСЯ ПРИВИЛЕГИЕЙ»

https://www.kommersant.ru/doc/3605257

Законопроект об обязательном распределении вузовских выпускников, обучающихся за счет госбюджета, внесен в Госдуму и уже вызвал критику. Почему идея принудительного трудоустройства до сих пор популярна, разбирался «Огонек»

    Законопроект, подготовленный одним из депутатов, лаконичен, как военный приказ: граждане, обучающиеся на бюджетной основе, обязаны отработать по своему образованию и квалификации от четырех до шести лет в государственном учреждении (в органах власти или на госпредприятии). Или вот еще пассаж: гражданин, не исполнивший этого обязательства, должен возместить в федеральный бюджет расходы на образование и социальную поддержку.

    За последнее время это уже, кажется, третья попытка вернуть советскую практику распределения выпускников. Дискуссии были в 2010-2011 годах — тогдашний президент Дмитрий Медведев высказался против реанимации советского опыта. В 2013-м депутат Андрей Исаев предлагал законопроект «О первом рабочем месте» — тоже с обязательным распределением выпускников. И все под предлогом заботы о молодых специалистах, которые не могут найти работу. Проект не прошел. И вот опять.

    Почему же тогда идея вернуть распределение оказалась столь живучей? Эксперты считают это попыткой решить сложные проблемы простым способом. На образование государство тратит немалые деньги, а выпускники болтаются без работы. Почему бы не попытаться заставить их вернуть деньги в бюджет? Почему бы в приказном порядке не заставить работать эти 321 тысячу человек с вузовскими дипломами?

Материал подготовили Александр Трушин, Кирилл Журенков

 «КУДА ВУЗ ПОШЛЕТ»

https://www.kommersant.ru/doc/3592324

В мае — срок сдачи нового безопасного конфаймента (НБК), именуемого в просторечье «Аркой». Он воздвигнут над старым саркофагом 4-го энергоблока Чернобыльской АЭС, разрушенного взрывом 26 апреля 1986 года.

    С момента создания НБК деньги по последующему демонтажу «Укрытия» (того самого саркофага) и конструкции реактора, равно как и содержание «Арки», должны выделяться исключительно из украинского бюджета. Киев заявил, что всей суммы у него нет. При этом от намеченных планов он не отказывается. Значит, есть расчет на продление финансовой помощи извне.

    В сентябре 2007 года компании VINCI Construction Grand Projets, дочернее предприятие корпорации Vinci, и Bouygues Travaux Publics, входящие в консорциум NOVARKA (Франция), подписали с ЧАЭС контракт на реализацию проекта "Новый саркофаг". Он предусматривал проектирование и строительство защитной оболочки в форме арки, официальное название объекта "Новый безопасный конфайнмент (НБК)", или "Укрытие-2". Потребовалось решить ряд технически сложных задач, в частности демонтировать вентиляционную трубу высотой 150 метров и массой под 350 тонн, которая была повреждена при взрыве. Для этого из Италии был доставлен сверхтяжелый кран грузоподъемностью 1600 тонн. К началу 2014-го трубу распилили на шесть фрагментов и захоронили. Только эти работы стоили 11,7 млн долларов.

Сборка "Арки" началась в 2012-м. Вот параметры: высота — 110 метров (сопоставима с высотой статуи Свободы в Нью-Йорке), длина — 165, ширина — 257, вес — 36,2 тысячи тонн. Металла, который пошел на изготовление НБК, хватило бы на три Эйфелевые башни, площадь верхней кровли — 12 футбольных полей. Прослужить она должна, по расчетам, 100 лет.

    Изначально планировалось, что весь проект будет завершен к 2012-2013 годам, а его стоимость составит 250 млн долларов. Для финансирования строительства и других работ в рамках Плана осуществления мероприятий, принятого в 1997-м, был образован Чернобыльский фонд "Укрытие", управляемый Европейским банком реконструкции и развития (ЕБРР). Фонд наполняется за счет взносов более чем 40 стран, в число которых входит и РФ (ее вклад — 55 млн евро), а также ЕС и ЕБРР. К 2014-му стало ясно: на строительство "Арки" не хватает не то что изначально намеченных 250 млн долларов, но и новой сметы расходов (980 млн евро). Ассамблея стран-доноров решила собрать дополнительный взнос в размере 650 млн евро, для этого потребовалось несколько международных конференций. На одной из них, в апреле 2015-го в Лондоне, удалось собрать 530 млн евро: семь ведущих индустриальных стран выделили 95 млн евро, Еврокомиссия — 70 млн, 350 млн евро обязался предоставить ЕБРР. Еще 15 млн евро — Дания, Австрия, Кувейт и Бразилия. Россия и Китай также обещали помочь и помогли. Итоговая стоимость объекта, по оценкам экспертов, превысила 1,55 млрд евро, а окончание работ было перенесено на май 2018 года.

При этом сомнения в том, что силы, время и средства потрачены рационально, высказывают разные специалисты. Так, председатель социально-экологической партии "Союз. Чернобыль. Украина" Ю. Андреев назвал проект "Арка" "временным сооружением, которое через каких-то 20-30 лет придется разбирать, чтобы принимать более радикальное решение по захоронению нынешнего саркофага. Опасности саркофага эта арка не устраняет, а на какое-то время консервирует".

    Откуда у Киева уверенность, что заграница и на сей раз поможет, разбирался «Огонек».

Александр Лихолетов «БАНКЕТ НА ОБОЧИНЕ»

https://www.kommersant.ru/doc/3605259

20 лет назад в Санкт-Петербурге после почти столетнего перерыва вновь открылся Английский клуб — тот самый, куда любил захаживать еще Пушкин.

    Первые клубы возникли еще при королеве Елизавете, в конце XVI века, но во время Английской революции приобрели политическую окраску и после Реставрации были запрещены. Свои клубы были во Франции, в Германии, в США... Во Франции словом "cercle" изначально называли собрание придворных дам, сидевших по кругу вокруг королевы. Однако уже со времен Людовика XIV так стали называть любое общество, собиравшееся по вечерам для беседы. А еще чуть позже, во время Великой французской революции, это название закрепилось за политическими клубами.

    Занятно, что если за границей клубы были инициативой снизу, то в России их, напротив, подтолкнули сверху — реформами Петра. Собственно, прообразом будущих клубов стали петровские ассамблеи, кстати, обязательные для их участников. От участников ассамблей требовалось, кажется, всего ничего — общаться, танцевать, играть в карты или шахматы, однако само нововведение приживалось с трудом: многие в России просто не понимали, зачем оно нужно. К тому же это была скорее светская служба, чем сообщество людей, собравшихся вместе по доброй воле. Так что первые клубы в их классическом понимании появились у нас еще позже, уже во времена Екатерины Второй.

    Изучить дореволюционную клубную жизнь "Огонек" попробовал вместе с автором диссертации, посвященной истории этого клуба, ведущим специалистом Президентской библиотеки Любовью Завьяловой

Беседовал Кирилл Журенков

«РЕДКИЙ РУССКИЙ ГОРОД ОБХОДИЛСЯ БЕЗ КЛУБА»

https://www.kommersant.ru/doc/3599941